Добиваясь от своего фильма такой глубины, которая сделает его «средством по­ знания и понимания и самого себя и окружающих людей», Юрий Норштейн находит в анимации почти первобытные в своей простоте инструменты воздействия на чело­ веческое сознание.
Линия, силуэт, фактура, свет, звук в сочетании с виртуозным движением неотде­ лимо сливаются с содержанием каждого кадра, каждого эпизода фильма.
Не раз я слышал, как Юрий Борисович признавался в ненависти к мультиплика­ ции. Но имелась в виду, конечно, мультипликация бескрылая, фальшивая, тем более раздражающая. А возможна мультипликация, вбирающая в себя и детство, и чувст­ ва, и мысли её создателя. Через всю книгу проходит настойчивое стремление к высо­ кому художественному отбору. Выбросить всё эффектное, излишне зрелищное, оста­ вить аскетически простое и ясное.